01.03.2004г. Художники Шатихин Владимир , Баранов Евгений

Московский художник, живущий в глухом уголке Владимирской области, но не теряющий связи с арт-пространством Москвы, это Владимир Шатихин. Своё вдохновение он питает исключительно образами современного пейзажа центральной России. Поля, леса, зелёные холмы, тихие лесные поляны. Одиноко грустящие купины кустарников оттеняют глубину омута на задумчивой глади лесной речки. Пылающий закат из «области киновари» сменяется куинджевской тайной голубеющих лесных чащ, облитых сверкающе-мертвенным полнолунным светом. Затем, уже в прозрачно — чистом утреннем перелеске, тоненькие берёзовые тельца звенят и вибрируют в такт песне жаворонка, мельтеша на опушке леса своими желтоватыми, сиреневыми, зелёными, салатовыми, и ещё Бог его знает каких оттенков, сарафанами. Это ритм буден художника. В его полотнах нет эпической гордости за природу, присущую художникам барбизонской школы и нашим «монстрам» передвижникам. Но от этого работы не становятся менее поэтичными и напряжёнными. Вот только это напряжение обусловлено тонкой пограничностью живописной техники и традиционностью образов (возможно даже затасканностью и, в определённой степени, замыленностью подобных сюжетов). Огромный пласт живописной культуры был явлен миру художниками, исповедующими фотореализм. Как всякое явление, в современной исторической практике, эта техника была заиграна до полной прострации на потребу страждущей рыночной публике. В определённое время поклонение подобным творениям приобрело душок профанации реальности в живописном искусстве как таковом. Все базары и овощные рынки России наполнены «пряничными шедеврами», намалёванными при помощи фотографий и диапроэкторов, увеличивающих изображение до нужных размеров. Пиши — не хочу. Только краски смешивай.
Тем отрадней, что Владимир нашёл в себе силы и желание реанимировать уже почти задохнувшуюся музу. Его пейзажи, это вовсе не новое и, тем более, не заключительное слово в изображении природы. Они — сама простота обыкновенных природных явлений. Без подвигов «во славу» и надрывов «по велению». Природа, которая живёт помимо нас и не отдана на откуп человеческому естеству. Это то, из чего мы все вышли и куда все уйдём. Она самоценность сама по себе. Художник сознательно уклоняется от идеализации природы, от изображения её многоликости в проявлении чувств и настроений. Он насыщает каждое полотно целесообразной простотой композиции. Эта простота оттеняется некой, еле уловимой, стилизацией, которая, в свою очередь, гармонизирует непосредственно натуру, избегая сваливания в другую крайность современных живописцев — поголовную этюдность работ. Письмо его неспешное, тщательное. Пропись почти идеальная. Впрочем, большего и не требуется. Иначе техницизм, как самоцель, может разорвать тонкую грань взаимодействия внутреннего и внешнего образа. Работы в высшей степени приятные и мы думаем, что успех им заранее обеспечен.

«На речке». 2003. х.м., 50х70

«Ромашковый дождь». 1995. х.м., 61х54

Выставка будет открыта до 21.03.2004г.